Изменить размер шрифта
ДЕКОРАТИВНО-
ПРИКЛАДНОЕ
НАПРАВЛЕНИЕ
ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЕ
НАПРАВЛЕНИЕ
ТЕАТРАЛЬНОЕ
НАПРАВЛЕНИЕ
РАЗВИВАЮЩЕЕ
НАПРАВЛЕНИЕ
ТАНЦЕВАЛЬНОЕ
НАПРАВЛЕНИЕ
ВОКАЛЬНО-ХОРОВОЕ
НАПРАВЛЕНИЕ
ИНСТРУМЕНТАЛЬНОЕ
НАПРАВЛЕНИЕ
КУЛЬТУРНО-
ПРОСВЕТИТЕЛЬСКОЕ
НАПРАВЛЕНИЕ

«Нужно, чтобы идея была настолько сногсшибательной, чтобы она работала». Интервью с Александром Гущиным, художественным руководителем студии игры на гитаре и ВИА «Paradays» ДК «Ольгино»

04.06.2014

31 мая в ДК «Ольгино» в рамках празднования Дня города Санкт-Петербурга прошел отчетный концерт студии игры на гитаре и ВИА «Paradays». За прошедший год ВИА многого достиг: победы в конкурсах, участие в крупных мероприятиях. Всего этого получилось добиться благодаря нестандартному видению песен, новой трактовке известных композиций, художественной постановке каждого номера. Зрителю в новинку наблюдать за тем, как залихватски исполняется мелодичная и лиричная песня «Конь» или как хор ветеранов дружно затягивает «У шамана три руки» рок-группы «Пикник». Как родилась данная концепция и чего ждать дальше – об этом мы поговорили с художественным руководителем студий Александром Гущиным.

Как пришла идея объединить усилия ВИА «Paradays» и хора ветеранов «Неугомонные»?

Я занимался проектом ВИА «Paradays», параллельно существовал хор «Неугомонные». Так как это было то же самое, чем я занимался в «Paradays» - такие полувокально-инструментальные номера, мы совместили их с девчонками – с Таней, Олей, и это стало неким творческим объединением. А потом «Неугомонные» всей тусовкой из хора перешли в «Paradays». По сути, сейчас ансамбль «Неугомонные» и весь ансамбль «Paradays» разделяет отсутствие только одного человека: он поет в «Неугомонных» и никакого отношения ко мне не имеет. А все остальные постепенно, в течение года, собрались у меня. Поэтому когда они со мной – они «Paradays», когда без меня – они, соответственно, «Неугомонные».

Мне очень импонирует идея синтеза жанров. И, соответственно, приходится брать то, что есть под рукой. Я воспитываю детишек в своих рамках и если хочу, например, совместить блюз с народной песней, а у меня буквально за соседней дверью занимается хор ветеранов «Неугомонные», я говорю: «Уважаемый хор ветеранов, не хотели бы вы…» (смеется). Нам легко работается: я умею делать, допустим, блюз, а они умеют делать народные песни, и мы вместе это делаем, попутно присоединяя каких-то еще людей.

В вашем репертуаре – песни разных стилей. Как современные песни принимает хор ветеранов, нет разногласий?

Они воспринимают это как что-то новое, интересное. Мы сидим, раздумываем, о чем эта песня, потому что для них это не совсем понятно, это не «Весна на Заречной улице», а что-то эдакое, больше визуальный ряд, нежели смысловой. Они очень глубоко в это входят – мы рассуждаем над всеми этими подземными корнями. Мне кажется, им действительно интересно понять, потому что иначе у нас не получилось бы такого продолжительного сотрудничества. Я тоже стараюсь, чтобы все соответствовало, «MotorHead» с ними я не стал бы играть.

Каким образом вообще происходит отбор песен для репертуара?

Я выбираю песни для репертуара, вот так вот происходит (смеется). Я просто приношу и говорю: «Как вам?» Они такие: «Непонятно». Сначала, конечно. Я пытаюсь объяснить, потому что у меня весь номер появляется сразу целиком: с видеорядом, с аранжировкой, со всем. Соответственно, если он крутой, мне нужно добиться того, чтобы они поняли, что я вижу. После этого они, как правило, говорят: «Это офигенно!» Вот и все, все решается само собой. Но первое время, да, какой-то период осознания происходит.

А как ты отбираешь песни, раз ты вдохновитель?

У меня появилась сигарбокс-гитара, это традиционно блюзовая гитара. Когда негры давным-давно, еще на плантациях, делали свою музыку, у них не было возможности купить нормальный инструмент. Они брали коробку из-под сигар, присобачивали к ней палку для швабры, натягивали пару струн и играли на этом. У меня все то же самое, только сделанное на заказ. У меня появилась такая игрушка, мне захотелось ею воспользоваться, сразу возникли какие-то ассоциации и захотелось сделать что-то индейское, западно-американское традиционное. Песню я выбрать не мог. Потом, чисто случайно, включаю «Наше радио», а там – «У шамана три руки». Все! Все! (улыбается). Это случайность. Песню «Разлилася» я тоже услышал случайно. Я абсолютно не слушал Пелагею, мельком увидел пару выпусков «Голоса», смотрю - она. Думаю: «Надо Пелагею послушать, неплохо, наверно». Слушал Пелагею, песня «Разлилася», и понимаю, что хочется сделать песню в духе саунд-трека Джармуша, что-нибудь в духе «Мертвеца»: шумная гитара и отдаленно народная песня. Я посмотрел «Выживут только любовники», там тоже безумно шумный саундтрек. Джармуш и Пелагея в одно соединяются – все. Это случайно. Наверно, музыки просто много проходит, я сразу цепляю подходящее.

А при отборе музыки думаешь о том, подойдет ли это коллективу или понравилось и решил, что включим в репертуар любым способом?

Если бы мне захотелось сделать, допустим, полностью оркестровое «Show must go on», я бы отказался от этой идеи. Я бы сделал это, например, под банджо и какой-нибудь рабочий барабан. Получилось бы махровое кантри, и это было бы интересно, потому что идея – она совмещается с возможностями. Безбашенного нет, я знаю, что могу здесь, конкретно с этими людьми сделать, а чего сделать не могу. Я понимаю, что инструментальные, вокальные возможности ограничены, это все наслаивается друг на друга. Что можно сделать, то делаем. Но нужно сделать так, чтобы от этого реально перло, чтобы идея была настолько сногсшибательной, чтобы она работала.

Насколько легко работать вместе, присутствует ли конфликт поколений?

Он присутствует, наверно, только в одном вопросе – они говорят: «Саша, что ж ты так громко играешь?» (смеется). Мы легко находим общий язык. Конечно, они капризные, как дети, собственно, как и я. Я могу покричать, поругаться, они могут друг на друга побубнить, но я уже, наверно, научился как бобрик ушки закрывать, и как-то более-менее спокойно.

  

ВИА «Paradays» - устоявшийся коллектив или в нем всегда рады новым участникам? 

Когда я только начал работать, я думал, что это большой коллектив, с которым у нас будет репертуар. По прошествии времени это превратилось в некое творческое объединение, в котором дети, взрослые, ветераны, и это все меняется. На одном конкурсе за «Paradays» могут выступать дети, на другом – ветераны, на третьем – ветераны и дети. Это абсолютно подвижное состояние и, соответственно, когда приходят новые люди, а приходят они довольно часто, также, как часто и уходят, они вливаются очень быстро и после двух недель занятий едут с нами. Они, конечно, не на первой скрипке играют, но принимают участие сразу. Есть какой-то костяк, коллектив, допустим, ветеранов, который недавно обновился молодыми людьми, есть коллектив детей, который тоже обновляется, вокалисты у нас меняются, некоторые инструменты заменяются, то есть, совершенно все по-разному. Это такая творческая мешанина.

Для своих воспитанников студии игры на гитаре тоже сам репертуар подбираешь или они говорят: «Хочу вот это выучить»?

Как и многие взрослые, имеющие очень посредственное отношение к музыке, они не знают, какую музыку хотят играть, потому что не знают эту музыку. Допустим, человек слушает «Slipknot», «Korn», он понимает, что сразу это не сыграет. Соответственно, он должен играть что-то другое. Что другое – он не знает. Люди не знакомы с музыкальными жанрами и стилями. Я сначала разговариваю с человеком, спрашиваю – что знаешь о музыке, какие жанры музыки можешь назвать, каких исполнителей в этом жанре ты знаешь. Вообще практически ноль, даже хип-хоп, рок, поп, блюз, джаз, соул… И ты рассказываешь человеку, что есть соул-музыка – чернокожие Арета Франклин, Отис Реддинг, поп-музыка – Рианна. Ты понимаешь, что ты – единственный проводник человека. Слушаем музыку вместе, показываю концерты, что нравится, как нравится, сначала, помимо теоретических азов, стараемся слушать и понимать, что от чего отличается. Это все анализируется, стараюсь, чтобы это все понимали. Соответственно, репертуар я им выбираю сам. Мы делаем, нравится? Нравится. Не нравится, делать не будем? Давайте не будем. Но чаще всего берешь классику, которую уже лет 50 слушают, и им это сразу нравится. Честно говоря, не припомню того, чтобы я принес какую-то песню, а они сказали: «Фуфло, мы делать не будем». Они начинают это узнавать, им начинает нравиться. Это хорошая музыка, знаешь (смеется), ее правда не зря так долго слушают.

В копилке ВИА «Paradays» уже есть первые достижения: победа в конкурсе, выступление на серьезном мероприятии. Что дальше, каков вектор направления?

Я – очень непостоянный человек, мне хочется что-то поменять. Сейчас конец года, но репетиции надо будет продолжать. Буду придумывать новый репертуар, и сто процентов это будет что-то другое, совершено другое, абсолютно другое. Я не люблю повторяться – мне некомфортно, грустно, печально, скучно. Думаю, что они стойко все это воспримут – удары судьбы с моей стороны (улыбается).






« Вернуться назад